Меня заносит.
Доступ к записи ограничен
Мамочки, что делается-то!!!
Теперь Тай еще и пытается что-то сыграть на гитаре!
На гитаре!!! Я ж на ней только кузнечика и умела...
0.о
Наконец-то.
Наконец-то я не сплю, сжигая время в бессмысленных поисках сновидений.
Я, наконец, вспомнила, что меня так тянуло в бархатистой тени, бахромой висящей вокруг светлого пятачка стола.
Наконец-то услышала ту шуршаще-шелестящую тишину, что по ночам скребется в углах моей комнаты.
Скоро, совсем скоро я снова буду общаться с тенями, окружающими меня. Сейчас они для меня еще не видны, хотя я знаю, они соскучились. Им надоело безмолвно выполнять свою каждоночную работу, заполняя смыслом углы и щели, они хотят общения. Они снова хотят сесть ко мне на подлокотник и долгими ночами разговаривать о каплях дождя, о небе, которое упало на асфальт, да так там и осталось, о вьющейся душе костра, что серой струйкой утекает в облака, о безмолвии.
А я ведь почти забыла о них, об этих верных стражах. Почти.
Я почти поменяла их на вьющиеся цвета, пляшущие со мной вальсы во снах. Почти.
Но скоро я их снова увижу.
Подождите еще немного, ребята, я совсем-совсем скоро.
Правда.
Я сегодня увидела самое настоящее чудо - собаку счастья.
Она подошла к нам, поддернула носом руки и попросила ее поласкать.
Села рядом и слушала нас, пока мы чесали ей за ушами, гладили холку и мечтали.
А потом я наклонилась к ней и спросила:
- Ты же передашь Им там, попросишь, что бы у нас все было хорошо?
- Только ты сама туда не ходи, попроси и вернись. - Добавила подруга.
Собака перевела взгляд с меня на подругу, встала, отошла на несколько шагов и начала лаять и мотать головой.
А мы с подругой смотрели и понимали, что она лаит не на кого-то. Не на автобус, не на парочку, сидевшую на скамейке, а в пустоту. Как будто рузговаривает с кем-то.
Потом собака снова подошла к нам и попросила почесать ей живот.
И мы гладили ей бока, смотрели друг на друга и думали о том, что мы только что увидели.
И когда мы пошли дальше, она остановилась и только глядела нам вслед.
- Расскажешь ведь кому - не поверят. - Тихо сказала подруга. - А ведь мы с тобой увидели чудо.
- Ага. - Поддакнула я. - Собаку счастья.
Среди других играющих детей
Она напоминает лягушонка.
Заправлена в трусы худая рубашонка,
Колечки рыжеватые кудрей
Рассыпаны, рот длинен, зубки кривы,
Черты лица остры и некрасивы.
Двум мальчуганам, сверстникам её,
Отцы купили по велосипеду.
Сегодня мальчики, не торопясь к обеду,
Гоняют по двору, забывши про неё,
Она ж за ними бегает по следу.
Чужая радость так же, как своя,
Томит её и вон из сердца рвётся,
И девочка ликует и смеётся,
Охваченная счастьем бытия.
Ни тени зависти, ни умысла худого
Ещё не знает это существо.
Ей всё на свете так безмерно ново,
Так живо всё, что для иных мертво!
И не хочу я думать, наблюдая,
Что будет день, когда она, рыдая,
Увидит с ужасом, что посреди подруг
Она всего лишь бедная дурнушка!
Мне верить хочется, что сердце не игрушка,
Сломать его едва ли можно вдруг!
Мне верить хочется, что чистый этот пламень,
Который в глубине её горит,
Всю боль свою один переболит
И перетопит самый тяжкий камень!
И пусть черты её нехороши
И нечем ей прельстить воображенье,-
Младенческая грация души
Уже сквозит в любом её движенье.
А если это так, то что есть красота
И почему её обожествляют люди?
Сосуд она, в котором пустота,
Или огонь, мерцающий в сосуде?
Николай Заболоцкий
Маме подарили на день рождения канаплю.
Будем выращивать)))))
- Держать строй!!! – Кричали герольды, кружась над нашими головами.
Драконы беспокоились, взмахивая своими огромными крыльями, стремясь ворваться стрелой в небо, проткнуть небо взмывающей звездой.
Последняя битва. Последний бой.
Войны волновались.Среди нас были и безусые новички, и матерые войны, и грифоны нового ордена, и старые, битые годами боев драконы. Мы были готовы сражаться за победу. Мы должны были готовы сражаться за счастье. Мы были готовы превратить эту битву в последний бой, ради неубитых детей, ради того, что бы матери не плакали больше по нам.
Черный дракон росчерком взметнулся вверх и до нас донесся голос. Девушки, что подняла нас на войну против войны. Та, кто сумела найти и объединить и затерянные кланы, и отчаявшихся воинов, и детей, которые потеряли отцов, и драконов, затерявшихся в лесах, и затерянных в пограничных портах.
- Вперед, ребята! В последнюю битву! Не важно, победим мы или нет, мы сражаемся за себя, за тех, кого мы потеряли, за будущее, которое должно быть! И не важно, кто доживет, а кто нет. Важно, что бы хоть кто-нибудь увидел жизнь без войны. Вы хотите этого? Я – да! Вперед!!!
Распахнулись крылья тысяч летучих существ, взметнулись в небо сотни мечей и копий. Рев торжества ворвался в чернеющее небо.И понеслось. Небо наполнилось сотнями существ. Мы летели навстречу своей гибели. И мы знали это. Та армия была намного более опытна, могущественна. Братья слишком долго воевали, что бы проиграть. Но они бились за войну. А мы – за мир.
- Держать клин! Надо разорвать центр!
А жизнь то, оказывается, состоит из взлетов и падений.
И чем горше падения, тем потрясающей взлеты.
.
....
Хочется снега. Взять бы слепить снежок, помять в руке белоснежную кашицу и понять, да. А жизнь то идет.
Люблю тебя, до сих пор люблю тебя. Нет, не тебя. Того мальчика, который трогательно за мной ухаживал, который встречал меня у дверей художки с розой в руках. И я выпархивала, ахала, и кидалась тебя целовать. Помню, как-то ты притащил мне воздушный шарик а я не удержала его и улетело в небо наполненное гелием "I love you". "На счастье" сказали тогда бабушки, и мы согласились. На счастье.
Я люблю тебя того, который неуклюже танцевал со мной вальс, и я слышала биение твоего сердца сквозь толстовку.
Того, который бродил со мной до трех часов ночи по городу, помнишь? Помнишь, как это было? А помнишь, как мы часами сидели друг с другом и молчали, не говорили, потому что не хотели пускать на болтовню то драгоценное время, помнишь?
Помню, как на нас шипели учителя, когда мы стояли рядом на переменах. Помню, как переписывались на уроках и слали по телефону картинки, которые нарисовали на уголках тетради.
Не удержали. Потеряли. Растеряли по крошке, по кусочку, раздали прохожим и голодным воробьям. И слишком поздно заметили.
Изменились, поменялись.
Как мы смогли не заметить, что наши тропинки свернули в разные стороны, как?! Когда мы успели потерять друг друга настолько, что не помогли даже наши крепко сцепленные друг с другом пальцы?
Куда пропал тот человек, которого я любила? Куда?
Теперь, встретившись на улице мы не узнаем друг друга, пройдем мимо, и только в глубине колодцев глаз, возможно, промелькнет что-то до боли знакомое, отзовется в душе лишним ударом сердца, да дрогнут губы, сложенные в холодную улыбку узнавания.
Большего мы оказались не достойны. Слишком легкомысленно отнеслись мы к тому большому и воздушному, которое имели, слишком огромным оно оказалось для нас.
Я только одно прошу, передай пожалуйста тому мальчику, которого я любила, что я его люблю до сих пор, и буду любить всегда. Передай ему мое последнее " люблю", последнее "пока", последнее "прости". И первое "прощай".
Я буду помнить тебя, мальчик, который подарил мне чудо, я буду помнить тебя всегда.
Зато я смотрела на доску хорошо. И мой шах удался.