[veseloe-nigde]

Хрусталь Первая часть Окончание

Я опять ушла в лес.
Благо, видела я в лесах намного больше, чем остальные. Природа любила изредка приоткрывать завесу тайны родственной ей силе и душе. Поэтому иногда мне позволялось найти новую ягодную поляну, потайное озеро, окруженное березками, звериные тропки и ледяные родники, осиные гнезда, полные меда и скрытые под корнями уютные норы. В поисках лечебных трав я иногда уходила в леса на несколько дней и ходила, ходила, наслаждаясь тишиной и свободой, находя все новые и новые чудеса. К тому же я была хорошо знакома с хранителями этого леса, духами земли, или, как называли их местные, лешим и кикиморой. Эта семейная чета жила уединенно и счастливо, трепетно любила вверенный им лес, и не находила ничего зазорного в том, чтобы пригласить живущую рядом ведьму на вкусный травяной чай. Мне даже было дозволено увидеть их деревья: огромный вековой дуб и трепетно прижавшуюся к нему осинку.
Придя домой с закатом, я увидела убранный дом, двух мрачных саламандр в разожженном очаге и привязанного к крыльцу жеребца. Мага не было. Хмыкнула и пошла развешивать собранные травы. Переоделась в старый, но чистый сарафан, расчесала еще влажные после купания в лесном озере волосы. Заварила листочки малины, разожгла свечи, да накинула на плечи цветастую шаль.
Когда пришел маг, я раскладывала на столе потрепанные карты.
Теплый ветерок колыхал занавески и огоньки свеч, расставленных по дому. Он долго стоял в дверях и морщился, глядя, как я задумчиво разглядываю сложившийся узор.
Да и видок у меня был «истинно ведьменский» - горящие витые свечи, заказанные из столицы, потрепанные карты, шаль, да длинные, кудрями рассыпавшиеся по спине рыжие в красноту волосы.
- Гадаешь, ведьма? – наконец не выдержал он.
- Это пасьянс, идиот! – мрачно глянула на него я.
Маг как-то сразу расслабился, задорно улыбнулся:
- А где ты шлялась весь день, ведьма?
- А где могут шляться ведьмы, маг? По лесам, конечно. Пополняла запасы трав, которые, между прочим, ты и разорил.
- Ха! – Парень быстро пересек комнату и навис надо мной, разглядывая карты. Выпил залпом мой настой. – М-м! Вкусно! Ты знаешь, что на улице праздник?
- Знаю, конечно. – Я решительно смешала карты в одну кучу.
- А что же ты тут сидишь? Тебя там не ждут?
- Еще как ждут.
- Так что? Пойдем?
- Предлагаешь? – я посмотрела на мага, который, после некоторых колебаний кивнул – Эх… Подожди, хоть переоденусь на праздник-то. И выйди!
Ротар насмешливо фыркнул и демонстративно вышел из дома.
Я же оглядела содержимое своего шкафа и после некоторых раздумий вытащила из угла длинное голубое платье, расшитое по подолу морозным узором. Я вышила его давно, еще будучи ученицей Верховной. Приданое себе собирала, глупая. Потом свыклась, смирилась, научилась гордиться своей силой. А платье так и осталось напоминанием о девичьих мечтах. Быстро оделась, и позвала силы, придав платью разглаженный вид. Из угла того же шкафа вытащила тонкие кожаные сандалии. А подойдя к подоконнику, нежно коснулась завядшего венка, возвращая цветам и травам былую свежесть. Высохшие травинки распрямились, наливаясь соком, вспоминая жизнь, зазеленели. Раскрылись завядшие васильки и незабудки, вновь сияя прозрачной синевой.
Аккуратно надела венок на голову и улыбнулась напоследок своему отражению в зеркале.
Первое, что я сделала, когда вышла из дома это ошалело вылупилась на спину стоящего на крыльце мага.
- Это что?
- Я, – насмешливо и лаконично ответил тот, стоя ко мне спиной и проводя шипящей магией рукой по волосам. И пыльные отросшие волосы очистились, вернули себе свой густой черный цвет, и легли волосок к волоску.
- А на тебе что?
- Сюртук и брюки. Рабочая одежда мага. А что, я, по-твоему, в балахоне по столице хожу?
- Я так и думала…
- Ну, знаешь ли…
Тут маг обернулся ко мне.
- Что это?! – его удивление выразилось только в стремительно поднявшихся вверх бровях.
- Я.
- А на тебе что?
- Платье. Или ты думал, у меня только грязные сарафаны в шкафу лежат? – Я насмешливо подбоченилась, не переставая разглядывать мага. Синий сюртук сидел на маге как влитой, а длинные полы его спускались почти до колен. Шею мага повязывал синий же платок, обрамляя воротник белоснежной рубашки. А на ноги не пойми откуда нашлись черные брюки с сапогами до колен.
- Вообще-то да…
- Ну, знаешь ли… Где ты это откопал? Не в столицу же смотался пешком?
- Преобразование материй. Второй курс Высшей Академии Магии. Умение с помощью силы веры и внутренних сил преобразовать что угодно во что угодно. Помнится, когда-то было очень сложно поверить в то, что березовый прутик можно превратить в стальной. Откуда у тебя венок?
- Собрала еще весной…
- Но…
- А сейчас просто вдохнула в него жизнь. Одиннадцать лет. Я тогда очень долго ревела над букетом красивых белых роз. Подарок старого друга Верховной мне на день рождения начал увядать через неделю. Помнится тогда Верховная присела рядом со мной, вытерла слезы на моих щеках, поцеловала в макушку и дотронулась до засохших цветов, лежащих у меня на коленях. И те снова ожили. Потом меня снисходительно похлопали по плечу и сказали, что в следующий раз буду оживлять сама.
Мы некоторое время еще простояли, просто рассматривая друг друга, пока маг не вытянулся, расправил плечи и предложил мне руку, которую я с удовольствием приняла.
На праздник Урожая, или, как его тут называли, праздник Прощания собиралась вся деревня. Тогда доставались из погребов потайные запасы, тогда не жалели денег на выпивку и наряды. Тогда зарезали несколько свиней и овец, чтобы насытилась, напилась, нагулялась вся деревня. На главной площади разводили огромный костер, ставили столы с едой, помосты с выпивкой, украшали всю деревню лентами и цветами.
Так было, пока в Излучинку не приехала скромная рыжеволосая травница. А я, я внесла в этот праздник толику колдовства.
Мы с магом чинно шли к площади. Я дарила всем улыбки, а маг недоуменно молчал. Еще бы. Он то не знал, что означала эта кругом расходящаяся от нас тишина.
И вот мы вышли на площадь.
Тишина, которая появилась с нашим появлением, очень скоро стала полной. Все люди смотрели на меня и ждали. Чего они ждали? Да я сама не особо знаю. Я никогда не планировала колдовство. Ни когда в первый раз робко пришла посмотреть на танцы, ни сейчас, когда была желанной гостьей.
Наконец, легкое движение в толпе, и ко мне вышел старейшина. В обычные дни этот крепкий, белый как лунь старик ласково называл меня Талюшкой, и часто заискивающе просил мази от подагры. Однако сейчас же был праздник. И торжество, как-никак.
- Госпожа ведьма, наконец и ты! – улыбнулся мне старик, не обращая ни малейшего внимания на мага. – Знаешь, госпожа ведьма, без тебя совсем не получается праздника!
Он повел руками, мол, смотри, совсем никак. В толпе раздались тихие смешки.- Поиграй над нашим вином, авось, и прощаться легче будет.
- Я с удовольствием, дедушка! – Мой голос разлетелся над площадью, я улыбнулась магу и последовала вслед за старейшиной на помост. Забралась на низкий деревянный настил, улыбнулась людям, ждущим чуда, приняла из рук старика чашу. Зачерпнула вина, показала старику. Тот одобрительно кивнул толпе, полная. И выпила все вино большими глотками. Народ одобрительно загудел, глядя на пустую чашу, которую я показательно повернула вверх дном.
А потом я достала свою любимую флейту, поднесла к губам, глубоко вздохнула…
Для меня флейта всегда была одним из способов колдовства. Флейта, как единение со стихиями, с природой. Дерево флейты выросло из матушки-земли, твое дыхание рождает ветер, мелодия льется подобно звонкому ручью и зажигает огонь в сердцах людей. Все стихии собираются в маленькой хрупкой дудочке и, слушаясь ее, делают чудеса.
Я осторожно выдохнула, попробовала на вкус первые ноты, пальцы привычно-ласково погладили старую подругу, пробежались по отверстиям. Сначала тихо начала выплетаться мелодия, потом с дыханием, с трепетом пальцев начала вливаться в мелодию сила. По чуть-чуть, побольше, сильнее, громче.
Пой, флейта!
Пусть слушает простой люд, пусть горит огонь в их сердцах, ярче, сильнее! Пусть ветер дыхания вырвется из тебя с силой, с радостью, закружит волосы, пригнет к земле жаркое пламя! Пусть услышат тебя духи природы, они ведь так любят твою песню. Пусть вино разольется по воздуху, пусть кислое яблочное вино, что стоит рядом со мной в огромном чане вспомнит своих сестер, пусть мед и хмель стекут с твоей песни и каплями вольются в пьяный напиток. Пусть наполнится он сладостью винограда, солнечными медовыми лучами, прохладой лесного родника, твоей чистой хрустальной песней.
Пой, флейта!
Пусть на эту ночь все забудут из-за тебя свои распри и разногласия, болезни и слабости. Пусть девушки пляшут вокруг жаркого костра. Пусть старики пьют сладкое вино. Пусть мужи снова влюбятся в своих жен, а дети забудут жестокость и страх. Пусть собаки сегодня поют громче. Пусть люди заново услышат красоту твою и увидят этот мир.
Пой, флейта!
Пусть для этих людей, что сегодня слушают твою песню, звезды окажутся ближе, ночь темнее. Пусть духи услышат тебя, флейта! Пусть придут на твой зов, пусть танцуют вместе с людьми, как было в далекие-далекие времена.
Пой, флейта!
Я потеряла счет времени, как, впрочем, и всегда, когда начинала играть, когда начинала вплетать в песню силу, растворяясь, служа лишь проводником между необработанной силой и творимым колдовством.
Меня прервал легкий, почти незаметный поцелуй в щеку. Я бы и не заметила его, если бы так не ждала.
- Здравствуй, любимая. – Прошептал кто-то невидимый.
- Здравствуй, мой ветер. – Ответили мои губы. Я оторвалась от флейты и запрокинула голову, позволяя моей первой любви трепать мои волосы.
- Ты становишься красивей с каждым годом.
- Просто взрослею и с каждым годом все сильнее ухожу в силу.
- Я бы так не сказал, любимая. Ты цветешь, как цветы в твоем венке. Такая же чистая и светлая.
- И незаметная? – ехидно улыбнулась я. – Ты всегда умел красиво говорить, мой ветер.
- А ты всегда умела огрызаться, любимая. Станцуешь для меня?
- Ты же знаешь, для тебя я готова почти на все.
- Я всегда завидовал тому человеку, для которого ты будешь готова абсолютно на все.
- Вряд ли я его когда-нибудь встречу, мой ветер. Тем более, пока продолжаю носить сшитые тебе платья.
Мне не ответили, только флейта выпорхнула из моих рук и понеслась вверх.
- Ах, нет, мой ветер, сегодня во мне достаточно силы, чтобы увидеть тебя.
Я отступила на несколько шагов назад и протянула невидимому духу руку.
Он колебался.
- Ты же помнишь правила?
- Я никогда не забуду то, из-за чего столько рыдала в подушку.
Меня невесомо взяли за руку и передо мной начал появляться человек.
Человек? Нет, конечно. Моя первая любовь, дух ветра. Мы познакомились, когда я была еще босоногой девчонкой с длинной русой косой. Именно он когда-то учил меня играть на флейте. Именно для него я вышивала узоры на платьях. Именно его я любила так сильно, что готова была танцевать босой на углях. Но духам никогда не стать людьми, а люди никогда не смогут раствориться в природе. Мой ветер мог только пожать мне руку и ласково поцеловать в щеку. Однако иногда, очень редко, он мог принимать более плотную форму. Слишком много силы требовалось для этого духа, чтобы появиться. Когда я об этом узнала… Когда я об этом узнала, то мы с ним сделали самую большую глупость в наших жизнях. Я, как проводник, могла дать ему столько силы, сколько нужно. И могла питать его тело. Но не бесконечно. Наши вечерние встречи продолжались довольно долго, мы играли на флейте, танцевали, целовались, смеялись. Как же я любила слушать его серебристый смех! Только все это давалось мне не легко. Скоро я начала худеть, сила, которую я постоянно держала в себе, иссушала меня. Так что я сама стала походить на бесплотного духа, которым очень хотела стать. Тогда то и забила тревогу Верховная. За мной проследили и выяснили, где я пропадаю и с кем гуляю.
Был скандал. Нет, не так. Меня просто заперли в своей комнате. Думаю, я так никогда и не узнаю, что именно сказали моему ветру Верховная, две саламандры, и старый друг Верховной, Оуэн. Но после этого мой ветер прилетел ко мне и сказал… Он много что мне говорил, а я безмолвно слушала. Его последнее «прости» до сих пор отдается в сердце глухой болью. Он ушел, казалось, навсегда. Мне долго не разрешали пользоваться силой и откармливали. Следили за каждым моим шагом, заботились как о тонкой фарфоровой вазе. Меня ни в чем не обвиняли, только вбивали в мою голову знания. О духах, о силе, о равновесии. И до меня начало потихоньку доходить, что мы творили. А самое ужасное было в том, что в отличие от меня, глупой девчонки, он знал. Он все знал, но мой ветер все равно на это решился. Как? Почему? Именно тогда я покрасила свою косу, столь им любимую, в красно-рыжий.
Спустя пару лет мы снова встретились. Точнее он прилетел ко мне, а я почувствовала его присутствие. Жестко вытащила в материальную форму. Надавала оплеух. Тогда мы поскандалили в первый и последний раз. О, я ему все высказала! И за сердце разбитое, и за пролитые слезы, и за ту боль, которую не могла заглушить, и за рыжие волосы, и за страх в глазах Верховной и Оуэна. Мы орали друг на друга, грызлись, как дикие собаки. Удивительно, но мы так и не смогли отпустить друг друга. И иногда, очень редко, мы позволяли себе встретиться.
У него были длинные миндалевидные глаза цвета неба, белые волосы, очень тонкие черты лица. Бледная до прозрачности кожа. Длинные пальцы. Узкие бедра и плечи. Тонкая талия. Казалось, что он сейчас растает туманом на глазах, этот сын воздуха, настолько он был хрупок. Даже сила не могла придать ему по-настоящему материальную форму. Так, только подобие тела.
Он улыбнулся мне, спрыгнул с помоста и примостился на стоящей рядом здоровенной бочке.
- Я немного потанцую, дедушка? – повернулась я к старейшине.
- Конечно, Талюшка. – Ох, сбила я с толку старика, раз он перестал называть меня «госпожой ведьмой».
Я медленно сошла с помоста, улыбнулась окружающим меня людям.
- Я обещала своему старому другу танец. – Объяснила я всем. Нашла глазами и улыбнулась стоящему поодаль магу. Встала напротив моего ветра, уже поднесшего к губам флейту. – Я готова.
Полилась мелодия. Взлетели в танце мои руки.
***
Дух природы, самый непредсказуемый и не любимый в мире ветер играл на флейте и разглядывал кружащуюся в танце девушку. Девушку, в которую он когда-то влюбился. Правда, он влюбился еще в девчонку, в нераспустившийся бутон цветка, сейчас же для него танцевала уже женщина. Все такая же хрупкая, такая же чистая. Но сила мягко текла по ее телу тонкой струйкой, а не мощными толчками, как было когда-то. Исчезли и юношеские рваные движения, неуклюжие жесты, но сильнее всех изменились ее глаза. В них появилось знание. И еще что-то непонятное, но очень сильное. Совсем скоро, понял ветер, это случится совсем скоро – может через месяц, может через полгода. И в этот момент он должен быть рядом с ней. Просто, чтобы еще раз сказать «прости», за то, что в ее глазах до сих пор была видна боль. Для того, чтобы сказать «спасибо» той, которая смогла подарить ему, одному из самых не предсказуемых духов природы немного сказки и любви.
Но, пора уже было заканчивать этот фарс.
Мелодия резко оборвалась и лишившуюся опоры ведьму подхватили парень и девушка. Точнее, для остальных они были парнем и девушкой. Но ветер, да и ведьма, знали, что это тоже духи. Два хранителя леса. Они что-то говорили безмятежно улыбающейся ведьме и хмуро глядели в сторону ветра.
Надоело.
- Хрусталь! Лови!
***
- Хрусталь! – я удивленно обернулась на звук своего полного имени. – Лови! – И в меня полетела флейта. Я схватила ее, а когда подняла глаза на ветра, то его уже не было. Лишь теплый ветерок потрепал волосы и исчез.
Что ж… На празднике Прощания нельзя грустить. Иначе не пригреется на еще одну ночь у костра уходящее лето, иначе оно закапризничает, и не придет к нам в следующий раз. Иначе вы просто можете не увидеть лишний раз скользящих в костре ящерок, танцующих ведьм, пьющих вино духов леса и играющих на флейте ветров. Так что… Веселимся!
Я зачерпнула два больших кубка с вином, над которым я «поиграла». Но не все же время местным жителям хлестать бражку, пиво да самогон! Маг, как ни странно, отыскался в толпе детей. Найти их было просто. Надо было только услышать просящее «Дядь, дядь, а покажи еще фокус!» и восторженное «Ух!».
- Так, ребятня! Отстаем от дяди, пусть он тоже попрощается с летом! – Я улыбнулась магу и передала ему кубок. – Между прочим, с летом прощаются залпом!
И пока маг осушал кубок, девчонка лет четырнадцати звонко спросила:
- Дядь маг, а дядь маг! А вам наша Талька нравится?
Маг поперхнулся, откашлялся и изумленно взглянул на девочку. Потом на меня и снова на девочку. Улыбнулся.
- Нравится.
- А сильно?
- Ух, как сильно!
Дети весело загомонили, и все та же девчонка выкрикнула:
- А давайте проверим! К костру их!
- К костру, к костру! – Подхватили остальные дети и потащили нас к огромному жарящему пламени.
- Что они от нас хотят? – Спросил у меня маг, вяло сопротивляясь ребятне, подталкивающей нас.
- Что бы мы прыгнули через костер!
- Зачем?! – Ротар с изумлением посмотрел на меня, потом на костер. Увидел прыгающую через пламя пару и тихо пробормотал. – Ах, вот оно что.
Неожиданно он весело улыбнулся и схватил меня за руку.
- Прыгнем!
- Что? – Только и успела воскликнуть я, как меня уже тащили к костру не только дети, но и сам маг.
***
- Дед, дед! Смотри! Ща Талька с магом будут через костер прыгать! – внучка старейшины дергала его за длинную рубаху и, нетерпеливо подпрыгивая, указывала на костер.
- Затащила-таки? Ах, молодец! Моя внучка! - Старейшина довольно улыбнулся. Деревенская травница и городской маг чудо как хорошо смотрелись вместе. На фоне остальных деревенских ребят и девчонок, шутки ради прыгавших через пламя, эти выделялись. Еще бы! Маг в строгом костюме городского покроя. Такие костюмы старейшина знал не понаслышке. Не раз заезжал и в поместья и в столицу в бытность купцом. Нажил себе кое-какое богатство, а потом осел в родной деревеньке, отгрохал себе и жене дом и стал жить припеваючи. А худенькая травница тростиночкой смотрелась среди деревенских. Вот подошла их очередь, они переглянулись, покрепче схватились за руки, разбежались и прыгнули.
- Расцепили, нет? – подпрыгнула рядом со старейшиной внучка.
- Нет! – широко улыбнулся старейшина.
И правда, маг с травницей как только приземлились – глянули на сцепленные ладони и радостно, весело рассмеялись. Получилось! И совсем не сложно, как кажется! Маг подхватил ведьму на руки и закружил так, что даже слетел венок с Талькиных волос.
***
- Ах, да прекрати! – Юноша раздраженно отмахнулся от руки девушки, попытавшейся погладить его по лицу. – Сколько можно!
Девушка громко расхохоталась и обняла парня:
- Дурачок мой! Это ж надо быть таким ревнивым, чтобы ревновать к самому себе!
- А вот когда мы в другом облике, ты ко мне меньше ластишься! Привыкла! А как только человеком становлюсь, так сразу любишь! – ворчливо проговорил юноша, но все же обнял в ответ.
- Дурачок мой! Я тебя люблю одинаково во всех обличиях, просто в этом облике я тебя вижу намного реже. И потом, при Тале я никогда тебя не трогаю. Не будь ворчливым дедом!
- Если ты не знала, я и есть ворчливый дед, осинка моя, почитай сколько лет женаты! И еще бы ты меня при ведьмочке трогала! Это же неприлично!
- Времена меняются, любимый, и мы должны меняться вместе с ними, как бы тебе это не было сложно. Сейчас все не так строго как в нашей молодости.
- Мы и сейчас с тобой молоды, - юноша улыбнулся, - разве я не удалец хоть куда?
- Дурачок мой! – Девушка еще крепче прижалась к юноше, - уже больше ста лет тебя знаю, а люблю так же сильно.
- И я тебя, моя осинка.
Они посмотрели друг другу в глаза и некоторые дети заметили, как волосы странной, никому не знакомой пары блеснули зеленым в свете костра.
- Предлагаю выпить еще вина, и пойти домой.
- Только того, над которым поиграла Таль, и только в этом облике.
- Осинка! Это же не приемлемо!
- Ах, милый, я тебе говорила, что ты зануда? – Девушка повернулась к бочкам с вином и так и застыла, глядя на костер.
- Много раз! Ха! Однако! – Парень взглянув на костер понимающе ухмыльнулся.
Там как раз прыгали Таль с Ротаром.
- Как ты думаешь, - задумчиво проговорила девушка, - А Таль знает, что когда в костре сидят саламандры, то огонь становится истинным?
- Даже если и знает, то вряд ли понимает, что это означает. Иначе бы проверила костер, перед тем как прыгать сквозь истинное пламя.
- Проверка на любовь истинным пламенем… Да, сестрицы в этот раз намудрили.
- Я думаю, сестрицы сами решили проверить. А вообще маг с ведьмой красивая пара, я буду рад, если у них получится, тем более они прошли уже больше половины пути. И уж всяко лучше этого духа воздуха! Но не стоит об этом говорить нашей ведьмочке. Она так взбесится, что сестры долго не смогут заходить в ее очаг.
Девушка закусила губу и оглянулась на своего мужа:
- А тебе не кажется, что она слишком многого не знает?
- Ее счастье в этом неведенье. И чем дольше оно продлится – тем лучше. А теперь я иду пить драконье вино. Когда еще доведется попробовать такую редкость!
- Твоя правда, милый. – Девушка, вздохнула, отстала ненамного, окинув фигуру мужа любящим взглядом, и побежала за ним.
***
Мысль, тревожно дрожавшая где-то в углу сознания, теперь испуганной птицей билась внутри него. Она выбиралась исподволь, незаметно. Но теперь маг отчетливо знал, что ему надо делать.
Ему надо бежать. Скорее.
Бежать! – вспыхнула где-то внутри него, когда он уложил уставшую ведьму спать. Бежать! – билось сердце, когда он лихорадочно собирал свои вещи, и оседлывал лошадь. Когда вытаскивал из букета одну из белых роз, стоявших в закутке у ведьмы. Когда прощался с осуждающе смотревшими на него саламандрами. Когда мчался прочь от затерянной деревушки.
Но чем ближе он приближался к столице, тем острее понимал, что не успел.
Праздник Прощания оказался последней каплей, переполнившей чашу его изумления.
Слишком сильно пошатнула рыжеволосая ведьма его жизненные устои. Слишком сильно, чтобы остаться таким, каков он был.
Нет, в столицу возвращался уже другой человек. Ибо прежний Ротар не знал, что можно лечить неизлечимые заклятия, брезгливо морщился при слове «ведьма», и считал Столицу, магов, и себя теми, кто достиг вершины.
А оказалось, что существует огромный мир, полный неизведанных чудес, саламандр, духов леса и ведьм, танцующих под музыку ветра.
- Прости меня отец, - усмехнулся Ротар, подъезжая к столице. – Ты просил меня беречься, а я не сберег. Ни себя, ни свои убеждения, ни свое сердце.